Комиссия Следственного комитета и Минздрава не смогла определить дегенеративную болезнь, из-за которой за месяц «сгорела» в Брестской детской областной больнице 11-месячная дочь супругов Довганей.

Супруги Лариса и Валерий Довгань, чья дочь умерла в Брестской детской областной больнице, не знают точную причину ее смерти.
Проверки Следственного комитета и Минздрава не смогли опередить болезнь, которая привела к смерти.

Лариса и Валерий Довгань и их малышка

© ФОТО: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА ЛАРИСЫ ДОВГАНЬ

Кроме того, никто так и не дал им вразумительного ответа, откуда на теле ребенка пролежни, почему она не получала должного ухода в реанимации, можно ли было облегчить ее страдания.

Во всем обвинили нас
Дочь Довганей 11-месячная Ева скончалась прошлым летом в детской областной больнице. Маленькая пациентка была госпитализирована с высокой температурой, а спустя три недели ее не стало.

Отец девочки Валерий Довгань рассказал Sputnik, что после смерти ребенка была начата проверка Брестского облздрава. Судя по ответу, который получили родители, нарушений не нашли. Разве что небольшие.

«Нарушены принципы этики и деонтологии и ведения документации. И все!» — отмечает собеседник агентства.

Родители убеждены, что врачи халатно отнеслись к спасению ребенка. Маленькая Ева, говорят собеседники, мучалась от судорог, но лекарство ей так и не прописали. При жизни ребенка медики так и не смогли установить верный диагноз. Родители не единожды просили перевести ее в Минск в РНПЦ «Мать и дитя», где более современная техника и опытные врачи, но их просьбы, казалось, никто не услышал.

«После проверки нас пригласили в облздрав. Встреча была, мягко говоря, неконструктивной. По сути дела, нас самих обвинили в смерти нашего ребенка. Дескать, что же вы хотите — она же недоношенная», — вспоминает Валерий.

«К нам, по сути дела, на этой проверке отнеслись формально, всех наших вопросов просто не услышали. Мы спрашивали о том, откуда появились пролежни, как ее кормили, почему ребенок умирал в муках без облегчения судорог, но все уходили от ответа. Только твердили про недоношенность», — добавляет он.

Врачи получили выговоры
Не смогла найти ответы на мучающие родителей вопросы и проверка Следственного комитета.

«В 26 ответах следователя не было конкретики, мол, это и это нарушено. Не было точных фактов касательно смерти ребенка. Вода одна», — рассказывает Валерий Довгань.

Семья очень надеялась на проверку следственных органов. По мнению родителей, врачи допустили ошибки и не предприняли попыток по спасению ребенка. Однако СК на это не указал. Валерий отмечает, что особенно важным для него был вопрос транспортировки ребенка в Минск. На него комитет прислал ответ, мол, «состояние пациентки не исключало возможность транспортировки в медицинское учреждение в Минск, однако, учитывая характер имевшихся болезненных изменений, экспертная комиссия посчитала, что переезд не сможет оказать существенного влияния на исход заболевания».

Ева была очень долгожданным ребенком

© ФОТО: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА СЕМЬИ ДОВГАНЕЙ
Ева была очень долгожданным ребенком

«Следователи защищают врачей. Но ведь этим отказом медики не оставляли пациенту шанса на помощь. Поймите, для нас, как для родителей, это очень важно. Ведь если бы Еву все-таки доставили в Минск, может быть, она прожила бы больше дней и мы бы знали, что сделали все для ее спасения», — говорит Довгань.

Судебно-медицинская экспертиза также не смогла назвать точную причину смерти ребенка. Диагноз — неуточненная дегенеративная болезнь.

«Конкретного ответа, отчего наступила смерть ребенка, СК не дал. Говорилось только о том, что смерть ребенка была неизбежной вследствие необратимой болезни. А посмертным диагнозом поставили дегенеративную болезнь неуточненной этиологии, а в свидетельстве о смерти вообще стоит диагноз вирусный энцефалит, который не подтвердился», — рассказывает Валерий.

Врачам, занимающимся Евой в брестской больнице, дали выговоры. Об этом сообщила семье комиссия Минздрава.

«Ответ Минздрава, по сути, дублировал ответ облздрава. Мол, были только нарушения этики и ведения документации. Было добавлено, что врачи, при которых ребенок мучился три недели, получили выговоры», — вспоминает родитель ребенка.

После получения ответа Валерий решил съездить на прием к министру. Но ответов на свои вопросы так и не услышал.

«Министр предложил снова собрать комиссию, которая проводила проверку от Минздрава. То есть вернуться к тем людям, которые дублировали ответ облздрава», — говорит Довгань.

Загадочный синдром Ли
Странная история произошла с постановкой диагноза. Родители Евы рассказывают, что после случившегося встретили своего педиатра, которая сообщила, что в поликлинику из Минздрава пришла бумага, где указывалось — ребенок болел синдромом Ли.

«Мы поискали в интернете информацию об этом заболевании. Выяснилось, что оно очень редкое. В Беларуси им болело всего десять детей. У нас был вопрос: почему нас никто не предупредил? Могли бы нам позвонить и сказать, чтобы мы прошли обследование», — отмечает Валерий.

Семья сама обратилась в поликлинику, где им ответили, что бумага действительно поступила, и попросили перезвонить на следующий день для уточнения ее содержания.

«Я позвонил, на что мне сказали, что это предположения невролога и бумаги не было!» — рассказывает Валерий.

Впоследствии семья этот документ все же нашла при ознакомлении с делом. Правда, диагноза «синдром Ли» в ней не было…

Девочка родилась недоношенной, но развивалась, как обычный ребенок

© ФОТО: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА СЕМЬИ ДОВГАНЬ
Девочка родилась недоношенной, но развивалась, как обычный ребенок
Позже комиссия Брестского облздрава назвала причиной смерти грудничка это генетическое заболевание, которое, по мнению медиков, было унаследовано от родителей. Довгани с этим утверждением не согласны.

«Мы с женой сделали тесты на генетическое заболевание — синдром Ли, который показал, что данного заболевания (мутация генов) у нас нет. Более того, перед самой смертью у дочери был взят генетический анализ, который не подтвердил наличия болезни», — говорит собеседник.

Супруги говорят, что разочарованы в нашей медицине.

«Не вижу смысла дальше двигаться, бороться с системой. Ребенка мы не вернем. Просто отдали эту ситуацию в руки Богу», — признается Валерий.

И добавляет, что история с гибелью дочери лишний раз подтвердила — система работает не на поиски истины, а на защиту своих же.

«Я работаю медбратом. И теперь не знаю, как дальше быть. Пока надо начать жить как-то», — добавляет он.

Лариса и Валерий ждали Еву восемь долгих лет, она была единственным ребенком в семье.

Источник информации: Спутник Беларусь

Дата публикации: 1 марта 2018