Мы пишем о большом бизнесе. В белорусских реалиях это часто сводится к двум темам: обсуждение грядущей вот-вот либерализации и новостям о свежих посадках. Очень логично, да. Год назад, в январе, на нарах оказался учредитель группы компаний «Сармат-СТИ» Александр Кнырович. Президент говорит, на нем клейма негде ставить. Возможно. 

В апреле присел Виталий Арбузов. № 11 в топ-200 самых влиятельных бизнесменов, любитель Bentley и женщин, умудрившийся пробиться со своими автокомпонентами на конвейер к крупнейшим автопроизводителям.

«Откаты», недоплаченные налоги, незаконная предпринимательская деятельность. Просто банда уголовников — добрая треть даже из верхней части топа бизнесменов может в резюме указывать статьи и дни (а то и месяцы) отсидки.

Силовики перечисляют прегрешения, но мы никогда не узнаем, были ли претензии обоснованы. Граждане, склонные к упрощениям и классовой ненависти, и верящие, что честно можно работать только на макаронной фабрике, аплодируют, повторяя нехитрое «вор должен сидеть в тюрьме». А заработал больше нашего — значит, точно вор. Пройдите в камеру.

Инвесторы удивляются и подозрительно осторожничают.

Белорусские бизнесмены — это просто какой-то новый вид человека. Человек рисковый. В условиях запутанного и переменчивого белорусского законодательства они привычно рискуют главным — свободой. Ради денег? Да ладно! На свои Bentley они заработали давно, а возможности личного потребления весьма ограничены даже у олигархов. То есть ради денег, конечно, но ради других, тех, о которых говорил Михаил Ходорковский: «Есть деньги для игры, инструмент. Этот инструмент — как патроны для военных: только подноси».

Даже в самых откровенных интервью бизнесмены редко рассказывают о том, сколь рискованны эти игры, как тонка грань между законной оптимизацией и преступным уклонением. Как вообще штормит там, наверху, где вечный конфликт интересов, где каждый играет в свою игру, на ходу манипулируя правилами. И чиновники, и силовики, и мутные личности непонятных занятий.

— Я же подумать не могла, что ваш бизнес там (непростой западный регион России) — такой крутой! Я же знаю, кто там был совладельцем и когда там почти закончились лихие девяностые! Как?! Как вы (благообразный бизнесмен из топ-30, золотая медаль, сложнейший вуз, самая гуманная профессия, отстроенный бизнес) умудрились столько лет работать с этими бармалеями?!

Серьезный бизнесмен смеется. Умудрился, причем вполне успешно. На вопрос, зачем так рисковать, разводит руками.

— Очень рада вас видеть! (серьезный бизнесмен из топ-30, несколько успешных заводов, лидер на одном из самых конкурентных рынков в СНГ). Как дела и тот проект, о котором вы нам рассказывали?

— Ольга, вы же про все мои дела весь год писали. Кстати, оперативно.

Тоже смеется. Говорят, и сидельцем был таким же, как бизнесменом — все четко, структурировано, оперативно. От толковых адвокатов до грамотных передач всем «влетевшим» сотрудникам. Вышли все. Работают дальше.

Наказать, посадить даже реально заигравшегося бизнесмена несложно. Но смысл? Тюрьма перевоспитает его, отучив оптимизировать налоги? Он опасен для общества и не может «перевоспитываться» на свободе? Его конфискованным имуществом государство распорядится с большей пользой обществу?

Или жестокость наказания — синоним справедливости?

Отдельная категория — топ-менеджеры госпредприятий. Тут остается только руками разводить. Риски еще больше, только на кону — не свое. Два года в тюрьме директора Витебской бройлерной птицефабрики Анны Шарейко — и снова на работу, поднимать сползшее за два года в убытки, а некогда лидирующее по прибыли предприятие.
Послевкусие от процесса — недоумение. Злоупотребление было, а ущерба не было. Ущерб появился уже позже, как следствие того, что директор и ведущие сотрудники оказались за решеткой. А без тюрьмы перевоспитать этих опасных коррупционеров было никак?

Сейчас в той же Витебской области разворачивается новая драма, с экс-директором еще одного успешного и прибыльного госпредприятия, «Витьбы». Сперва Александр Гидранович проводит несколько дней под стражей как подозреваемый в хищении топлива на 319 рублей. В январе 2018 года он снова задержан на трое суток. Пять эпизодов тянут всего на 8 тысяч рублей, а оказаться за решеткой за неправильное распределение 42 билетов на «Славянский базар» (предполагаемый ущерб — 2,7 тысячи рублей) — чересчур даже для Беларуси. Вышел, добивается правды и восстановления на работе. И вернется же, если позволят…

А как же либерализация? Вроде в фундаментальном декрете № 7 черным по белому прописано поручение: откорректировать законодательство, предусмотрев максимальный отказ от наказания в виде лишения свободы за экономические преступления, перевод некоторых составов экономических преступлений в категорию не представляющих большой общественной опасности, максимальный уход от «группы» как обстоятельства, повышающего ответственность, и т.д. Впрочем, и сейчас по экономическим статьям заключение под стражу должно применяться в исключительных случаях. Число исключений снижаться не спешит.

И даже если новых не сажать, никто не поверит либерализации, пока «старые» не выйдут. Перевоспитанные.

Источник информации:  https://news.tut.by/