Гандляры айчынай
по чужым заказу …
Я. Колас

Почему-то тема русского языка подымается на территории бывших советских республик, а до этого бывших земель Российской империи, со странной синхронностью. Словно инструктора одновременно раздают методички для бывших незалежных республик. Не успел отгреметь скандал с законодательным запретом русского языка вна Украине, как поднялась волна на эту же тему в нашей мирной республике. «Госорганы выступили против законопроекта о государственной поддержке белорусского языка, — пишет «Еврорадио» . Законопроект подготовила депутат Палаты представителей, председатель «Таварыства беларускай мовы» Елена Анисим. В апреле она направила проект в различные структуры с предложением включить его в план подготовки законопроектов на 2020 год и уже начала получать ответы. «Как и предполагала, поддержки и понимания ожидать не приходится», — пишет на своей странице в Facebook Анисим.

«Национальный центр законодательства и правовых исследований Республики Беларусь при Администрации президента обратился в ряд «заинтересованных» государственных органов по поводу «возможности разработки проекта Закона и его последующего принятия». Они согласились с необходимостью развития белорусского языка, но выступили против включения законопроекта в план на следующий год. Почему? Потому что «вопросы употребления белорусского языка урегулированы действующим законодательством в соответствии с Конституцией Республики Беларусь», — сообщает портал.

Как мы видим, Белоруссия одна из республик, которая упорно не поддается дерусификации.
Этому есть свои объяснения. Во-первых, исторически сформированная «аллергия» на латиницу и западную культуру, связанная с многолетней эксплуатацией русского православного населения Речи Посполитой, начавшееся еще со времен ВКЛРЖ. Озападнивание белорусского наречия до сих пор воспринимается с настороженностью. Посмотрите на реакцию респондентов на улицах, когда журналисты оппозиционных СМИ обращаются к ним на «чыстай» «беларускай» мове. Белорусы языка «Радыё свабода», «Белсата» не знают. Вот ссылка на видео «Как белорусы реагируют на «родную мову» польского телеканала «Белcат», где это видно: люди не понимают вопроса, заданного на белорусском языке.

Литературный белорусский язык времен советского периода тоже не является вариантом совершенства. Одна из причин – отсутствие развитой терминологии. Вы никогда не думали о том, почему мова, созданная для украинцев, приживается намного быстрее, чем в РБ? Просто у нас разный уровень образования и культуры. Чем больше образованных людей, тем труднее внедряется язык, не имеющий исторических корней и внутренней логики. Для детей, изучающих такой язык в школах, большую трудность представляет основное правило – как слышится, так и пишется. Отсутствие принципа проверочных безударных гласных и т.п. вызывает много трудностей, из-за которых введена более сложная, во многом искусственная система правил.

Когда наречие, хорошо уживающееся в бытовой сфере, пытаются за уши подтянуть до уровня языка для использования в более сложных областях деятельности, это может привести к ломке структуры этого наречия. Только в сочетании с русским языком в качестве говора белорусская мова может развиваться, заимствуя новые термины и обороты речи.

Раздражает носителей языка и то, что белорусскую мову искусственно формируют по принципу – лишь бы не по-русски. Вы представляете трудности перевода в сфере международных отношений, если будет, например, использоваться такой моуны новодел, как «дыплямат» вместо «дыпламат» или «блянк» вместо «бланк».

Учившиеся еще в советской школе родители, помогая делать уроки своим детям, не узнают «родную мову» — так она быстро меняется. Столь быстрая трансформация еще раз свидетельствует об искусственности этого процесса, причем идущего сверху. В естественных условиях возникновение новых форм проходит десятилетиями, а порой веками. Если бы Коласу и Купале дали почитать современные школьные учебники по белорусскому языку или послушать белорусские оппозиционные СМИ, то они бы не узнали того наречия, который им поручила сделать литературным языком партия.

Ополячивание и «напридумывание» невиданных терминов делают белорусское наречие не только смешным, но и непонятным. Причем путаница в лексемах и словообразовании наблюдается в среде носителей даже оппозиционного варианта белорусского наречия.

Например, в белорусской мове, стараясь избегать русских слов, заменили слово «красивый» на «прыгожы», но почему-то забыли изменить название месяца «красавик» на «прыгожавик»? И таких несоответствий очень много. На них обращают внимание именно дети, которые, изучая язык, хотят видеть внутреннюю логику образования форм или выяснить историческое происхождение корней. « А почему …?»

Если бы вы учили греческий, латынь, несколько современных языков, то со временем начали бы наблюдать за собой, как вникаете в корни слов, объясняете этимологию, происхождение терминов. Люди, знающие несколько языков, сразу чувствуют искусственные языки – у них нет истории, их трудно именно чувствовать, как это делают специалисты с лингвистическими способностями, которые не зубрят лексику и грамматику, а улавливают внутреннюю суть, благодаря чему легко осваивают новые языки. Наша преподавательница латыни за три недели подготовилась к сдаче кандидатского минимума по немецкому языку, хотя до этого учила французский. После латыни учить европейские языки легко. Почему русские легча понимают сербов, чем моуных белорусов? Потому что сербский язык никто не создавал в НАН. Наречия, как правило, не обладают той целостностью развития, какая есть у полноценного языка.

Такое языковое явление, как «трасянка» свидетельствует о том, что в естественных условиях при использовании белорусского наречия идет тенденция к использованию оборотов и терминов русского языка. В естественных условиях в «трасянке» польские слова заменяются на русские, просто эти русские слова начинают произносить с белорусским акцентом. Это естественный процесс, который наблюдается в любом наречии, мирно сосуществующим с основным языком. И в Сибири, и в Новгороде, и в Калуге есть свои наречия, но это не значит, что каждому носителю варианта основного языка надо предоставлять автономию, выделяя его в отдельный этнос. Я, к примеру, слышала такой вариант польского слова «ровар» в белорусской вариации — «лесапед», «веласапед». Что такое «ровар» не поймут большинство сельских жителей Витебщины или Могилевщины. Почему-то выбор в использовании определенного термина – это не решение носителей мовы, а некой академической среды, не интересующейся мнением народа. Сравнительный анализ терминологии, используемой в начале прошлого века в разных регионах белорусских земель, свидетельствовал о более тесной связи белорусского наречия с русским языком; но почему-то приоритеты создателей мовы всегда склонялись к пусть и редкому, но сильно отличающемуся от русского языка термину. Если «чай» по-белорусски «гарбата», то как образовывать однокоренные слова? «Гарбатник» (чайник), «гарбатня» (чайная (кафе)), «гарбатная цы(е)(а)(э)рымония» (чайная церемония).

Если специалисты хотят сохранить действительное белорусское наречие, то им следует прекратить искусственно вводить в него чуждые и не гармонирующие с общей канвой наречия новоделы.

Нужно учитывать языковые особенности наших соседей. Некоторые белорусские слова в польском языке звучат, как ругательства или неприличные вещи. То же можно сказать и о восприятии русскоязычными носителями белорусского новодела. Я не раз слышала от наших соотечественников мысль о том, что белорусское наречие воспринимается как смешное, именно из-за ассоциаций с неприличными словами. Какие корни услышит поляк и русский в столичном транспорте? «Асцярожна, дзверы зачыняюцца, тралейбус рухаецца у парк». Мы не будем объяснять подробно. Просто спросите у поляка, как он переведет слово «рухацца», а у русского, какие ассоциации у него возникают, когда он слышит слово «зачиня(а)ть»? Публичным примером такой коннотации была ситуация с вывеской ДАИ (это не структура по доению, а автоинспекция, которая из государственного ГАИ стала дорожной — ДАИ) — «Выконвайте хуткасны ражым». В одном из своих выступлений Лукашенко рассказал про жалобы и от белорусов, и от россиян на замену вывесок и т.п. «Еду по дороге. Трасса, которую называют президентской. Вывесили табло „Выконвай хуткасны рэжым“. Понятно мне, что хотел сказать автор. Но едет русский человек или русскоязычный белорус: Выконвай… Хуткасны… Но понял, что „рэжым“. Неужели (думает) опять про диктатуру Лукашенко. Что вы хотели этим показать? 50 процентов населения (с запасом говорю) поймут, что требует дорожник или гаишник… Но остальные же не поймут! Пришлось вернуть название нормальное. Кто поймет, что это скоростной режим, а не диктатура Лукашенко…» — рассказал президент.

С чем это связано? С психологическими особенностями восприятия иностранного языка или близкого наречия. Когда мы слышим незнакомые слова, мы стараемся сопоставить их корни с аналогами в нашем языке. Именно этим объясняется, почему появляются «народные» упрощения, позволяющие легче запомнить новую лексику. В качестве примера можно привести практику Суворова по обучению простых солдат из народа иностранным языкам. Люди малообразованные подбирали к иностранным словам русские слова, которые бы помогали запомнить новую лексику.
Не может естественно сформированное наречие содержать термины, вызывающие смех или неприличные ассоциации у носителей смежного языка, они бы просто были отторгнуты в результате «естественного отбора», который срабатывает в социуме. Никто не хочет быть смешным или идиотом.

Расцветом белорусского наречия был и остается советский период. Именно в это время была проведена научная работа по созданию терминологии, а так как большевики на реализацию своей национальной политики денег не жалели, несмотря на тяготы межвоенного периода, то самым развитым вариантом белорусского наречия является советский белорусский язык.
Сегодняшние создатели белорусского «языка» сильно спешат с его ополячиванием и «западнизацией». Они не думают о развитии белорусской культуры и создании белорусской литературы, на это не тратят ни гроша. Их цель – создание враждебной русскому миру среды, которая бы в любой момент могла стать пушечным мясом для достижения Западом своих геополитических интересов в борьбе с русским миром.

И вновь препятствием к этому стал высокий образовательный и культурный уровень белорусов. Они слишком хорошо знают историю, русскую культуру, разбираются не только в технике, прикладных науках, но и в политике. Жители белорусских земель не хотят растить из своих детей малообразованный класс прислуги, а дают им хорошее всестороннее образование. А образование это доступно благодаря научной школе, которая создавалась на русском языке.

Второй аргумент, который можно привести, – это вопрос выживания белорусского наречия. Гонения на русский язык приведут к тому, что белорусское наречие не сможет развиваться. Доказательством тому служит не только процент русских слов в белорусском говоре, но и исторические факты. Советский расцвет белорусской мовы – это плод работы филологической школы, обслуживавшей госзаказ и национальную политику СССР. Научная терминология формируется под влиянием русского языка. Если обратиться к периоду возвращения населения белорусских земель из унии в православие, то можно на примере деполонизации нашего народа видеть, как господство русского языка повлияло на белорусское наречие. В период польского гнета местные наречия были под угрозой исчезновения. Потребовалась поддержка Государства Российского для того, чтобы обязать православное духовенство и чиновников использовать местное наречие, а не польский язык, в проповедях и общении с подчиненными.

Польский язык не обладает в отношении к белорусскому говору такой силой «повышения уровня развития», как родственный русский. Польское или балтийское влияние делает белорусский несуразным и смешным. На практике происходит полонизация этого наречия.

И не только поэтому чиновники не спешат с насильственной белорусизацией. И не только потому, что насильно мил не будешь. Переход на белорусскую мову – это вопрос больших финансовых затрат в сфере образования, культуры, делопроизводства. В некоторых областях — это вопрос национальной безопасности. Как, например, за несколько месяцев переучить пилотов и авиадиспетчеров использовать белорусский? Почитайте правила дорожного движения для простых автомобилистов на белорусской мове, вы поймете, что внедрение даже такой простой терминологии – задача не из легких. «Коробка передач» — «скрыня перапиханьвау» –, «рулевой» — «стырнавы», «проволока» — «дрот», «небоскреб» — «хмарачос», «затворки» — «засоуки», «второй самолет» — «други самалет», «приспособление» — «прылада», «извлекать» — «здабываць» и т.п.

Сейчас нужно спасать нашу речь от американизации. Наши дети знают английский лучше, чем русский и белорусский. Эта проблема куда серьезнее. Помните, как в советском Ералаше — «Классный Днепр при клёвой погоде, когда, кочевряжась и выпендриваясь, пилит сквозь леса и горы клёвые волны свои. Hе гикнется, не накроется. Вылупишь зенки свои, откроешь варежку и не знаешь, пилит он или не пилит. Редкая птица со шнобелем дочешет до середины Днепра. А если дочешет, так гикнется и копыта отбросит». Современные дети вставили бы в эту сленговую пародию пару английских слов с русскими окончаниями и термины заядлых игроманов.

Юлия Чирва

Дата публикации: 27 мая 2019